Восток Средиземья мало изучен и населён, в основном, кочевыми племенами истерлингов , обитающих в степях к востоку от Рохана и юго-востоку Долгого озера, на берегах внутреннего моря Рун.

Территория, охватываемая картой (созданной самим автором), - прямоугольник приблизительно 2000 на 1400 миль. Это примерно 7 млн км² (если не учитывать моря, то это соответствует территории Европы).

Народы

Люди . Большая часть Средиземья населена людьми, которые, в свою очередь, достаточно неоднородны по национальному признаку. Народы Арнора и Гондора составляют дунэдайн , потомки последних верных нуменорцев (следопыты Севера и Юга, гондорская аристократия, жители Белфаласа), метисированное население (например, в Лебеннине и в землях Артэдайна и Кардолана до падения королевств) и коренное население, жившее там до прихода нуменорских колонистов (пригоряне, горцы Белых гор, жители Лебеннина). В лесах Анориэна и Рохана жили таинственные лесовики-друэдайн, приземистые невысокие и почти не уступающие эльфам в искусстве жить и воевать в лесу. В Ангмаре и Рудауре жили свирепые холмовики, сгинувшие после падения Ангмара, южнее обитали дикари Дунланда, энедвайта и Минхиррита, родственные халадинам Первой Эпохи и отчаянно ненавидящие нуменорцев, эльфов и друэдайн. Население Рохана (рохиррим ) - светловолосые, высокие люди, занимающиеся, в основном, коневодством, но они - преимущественно оседлый народ, в отличие от своих соседей, кочевников-истерлингов , живущих в степях Востока. Наконец, люди Юга - смуглые, темнокожие харадрим , о которых мало известно. Бардинги, озерники и беорнинги ведут преимущественно оседлый земледельческий образ жизни, однако если в жизни бардингов и озерников важное значение играет торговля и ремесла, то беорнинги занимаются преимущественно земледелием и переработкой леса и неохотно пускают через свои земли чужаков. Они схожи внешне и внутренне с рохиррим, так как предки последних пришли в Каленардон с севера - из сгинувшего королевства Рованиона (причём, если бардинги и озерники были потомками жителей окраин и беженцев с юга то рохиррим происходили от народа Эотед, потомков королевской армии и правил ими наследник короны Рованиона, ставший первым предволителем Эотеда и предком королей Рохана). Крайний север населяют лоссоты - охотники на морского зверя, живущие в хижинах у залива Форохел и использующие лыжи.
Эльфы - бессмертные существа, наделённые врождённым волшебством, невероятной выносливостью и острым зрением. Они делятся на народы нолдор , синдар , ваниар , авари и телери . Они обитают в лесах Лихолесья (синдарские аристократы, основное население нандор), Лотлориэна (нандор, синдар и некоторое количество нолдор), в Имладрисе (синдар, нолдор и небольшое количество прочих) и на побережье Великого Моря , в Митлонде (потомки фалатримов), Форлонде (нолдор) и Харлонде (синдар). Где-то далеко на Востоке, у Вод Пробуждения, древней прародины эльфов , живут последние и самые скрытные из эльфов - авари, отказавшихся покинуть Средиземье и отправиться в Валинор .
Гномы - низкорослый бородатый народ, сотворённый не демиургом Эру Илуватаром , а его учеником Аулэ . Гномы обитают в подземельях Мории , Эребора , Эред Луин , Серых гор и Железных Холмов а также далеких восточных гор, добывая драгоценные камни и золото и славясь как непревзойдённые металлурги, кузнецы и ювелиры . После Войны Кольца гномы народа Дарина также заняли Сияющие Пещеры Агларонда в Рохане . Мало кто видел гномьих женщин, те же, кто видел, не всегда могли отличить их от молодых гномов-мужчин (возможно, потому, что они с бородой) .
Хоббиты - маленький народ ростом чуть больше метра, населяющий Шир - страну на северо-западе Эриадора на левом берегу Брендивина и в небольшом количестве в Пригорье, их родина-берега Великой Реки у опушки Лихолесья. Это маленький миролюбивый народец земледельцев, живущий патриархальным демократическим строем и номинально вассальный сначала Арнору, а затем Воссоединённому королевству. Внешне хоббиты похожи на вдвое уменьшенных людей (за что их прозвали полуросликами и перианами) с большими ступнями, поросшими густым мехом. Хоббиты состоят в отдалённом родстве с людьми.
Орки и гоблины - жестокий народ, созданный Тёмным Властелином Мелькором ещё в Эпоху Деревьев с помощью магических экспериментов над пленными эльфами. Это страшные, клыкастые существа с чёрной, жёлто- или зелёно-коричневой кожей, склонные к немотивированной жестокости и каннибализму . Поскольку они были сотворены в досолнечную эпоху и генетически не переносят яркого солнечного света, то обитают преимущественно в подземных пещерах, где часто воюют с гномами . Преемник Мелькора, Саурон (а позже и Саруман) вывел особый вид орков, получивший название урук-хай - более высокие, сильные. Саруман, копируя Саурона в его деяниях, создал своих урук-хайев, которые не боялись солнечного света и внешне больше походили на людей. Основные места их обитания - Мордор , Изенгард , Мория и горы в районе Гундабада , а также другие подземелья Мглистых и Серых гор, например, Город Гоблинов .
Тролли - гигантские существа, сотворённые Мелькором из камня в насмешку над энтами . Рост троллей сопоставим с ростом энтов. Они делятся на несколько видов:
- снежные (с ними сравнивают Хельма, короля Рохана)
- каменные (боятся солнца, превращаются в камень от его лучей). Некоторые разговаривают на вестроне и имеют вполне «людские» имена (в «Хоббите » одного из троллей, напавших на отряд Торина, звали Уильям Хиггинс),
- горные
- пещерные
- «Ологхай » (англ. Olog-Hai , на Чёрном Наречии «племя троллей») - тролли, обитавшие в южном Темнолесье и на севере Мордора . Их вывел Саурон в конце Третьей Эпохи. Очень сильные, очень ловкие, достаточно сообразительны и они - одни из немногих, выучивших Чёрное Наречие , в отличие от исконных троллей не боялись солнечного света пока ими повелевал Саурон .
Энты - народ гигантских людей-деревьев, ростом 12-14 футов, стражей леса, населяющих лес Фангорн , аналог русских леших , сотворённые Эру по просьбе Валиэ Йаванны в противовес гномам - творениям её супруга Аулэ. Предводитель энтов 3-й эпохи - Древобород . В древности энты-мужчины расстались со своими жёнами, и с тех пор много тысячелетий искали их. Энты медлительны, миролюбивы и фанатично преданы природе (поскольку фактически являются частью флоры Средиземья) .

Флора и фауна

Средиземье населено совершенно обычными земными животными и растениями. Из диких животных упоминаются медведи, лисы, олени, лани. В хозяйстве жители Средиземья используют лошадей и пони. Наиболее распространённые аграрные культуры - пшеница, рожь, ячмень, разнообразные корнеплоды (в частности, картофель), табак и др. В землях Гондора культивируется виноград.

Из неизвестных на Земле растений упоминаются: мэллирн (гигантские деревья, из которых состоит лес Лотлориен), ацелас (королевский лист - целебное растение, которое, по преданию, дунэдайн принесли с собой из Нуменора), Белое Древо Нимлот (потомок светоносного Телпериона , Древнейшего из Дерев), являющееся государственным символом Гондора и вышитое Арвен на знамени Арагорна Эллесара .

Из растений, обладавших даром речи, наиболее известен Старый Вяз (англ. Old Man Willow ), чуть было не погубивший Перегрина Тука и Мериадока Брендибэка , который пригрозил перекусить обоих, если их товарищи (Фродо и Сэм) не уберут огонь от его корней. Кроме того, Старый Вяз обладает даром гипноза.

Астрономические сведения

Эти сведения весьма скудны, но небо над Средиземьем тоже весьма напоминает земное. Так, в «Хоббите» Бильбо ориентируется по Большой Медведице (хоббиты называют это созвездие Серпом). По небу ходят Солнце и Луна . В трилогии «Властелин Колец», во время бегства хоббитов из Шира, Фродо, Сэм и Перегрин разглядывают Небесного Воина Менельвагора (в котором безошибочно угадывается Орион); на востоке всходит, сияя винным цветом, красный Боргиль (вероятно, Альдебаран); кроме того, видна Звёздная Сеть - Реммират (вероятно, Плеяды).

В Приложении к трилогии, описывая ширский календарь, Толкин указывает продолжительность года в Средиземье - 365 дней, 5 часов, 48 минут, 46 секунд. Эта величина практически до секунд совпадает с земным тропическим годом .

Легендариум

Книги по мотивам

Ник Перумов - «Кольцо Тьмы »
Кирилл Еськов - «Последний кольценосец »
Элхэ Ниэннах (Наталья Васильева) и Иллет (Наталья Некрасова) - «Чёрная книга Арды »
Берен Белгарион (Ольга Брилёва) - «По ту сторону рассвета »
Олег Верещагин - «Оруженосец », «Последний воин »
Дмитрий Суслин - «Хоббит и Гендальф », «Хоббит и Саруман », «Хоббит и Горлум » и другие
Вадим Проскурин - «Хоббит, который слишком много знал », «Хоббит, который слишком много путешествовал », «Хоббит, который познал истину »
Сергей Симонов - «Спираль истории »

См. также

Напишите отзыв о статье "Средиземье"

Примечания

Ссылки

(рус.)

Мир Средиземья

Персонажи «Хоббита » и «Властелина колец »

Персонажи «Сильмариллиона »

География

Битвы

Артефакты

Расы и народы

Отрывок, характеризующий Средиземье

Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.

Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы, но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право. – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!

Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.

Когда-то казавшийся причудливым архаизмом институт управляющих домом, дворецких, возрождается, сохраняя верность многовековым традициям на новый лад. Рынок труда оперативно отреагировал на спрос обслуживающего персонала высшей квалификации.

Однажды накануне Рождества Дэвид и Виктория Бэкхем наняли дворецкого для одной единственной цели - чтобы он распечатывал конверты c поздравительными письмами и распаковывал бандероли с рождественскими подарками. Дворецкий управился с работой за четыре часа и получил вознаграждение в размере 1000 фунтов стерлингов.

Конечно, не всякому дворецкому так везет. Хорошо развитый на Западе и зарождающийся в России рынок обслуживающего персонала высшей категории оперирует все же более скромными суммами. В Англии новоиспеченный дворецкий может рассчитывать на $40 000 в год. По мере приобретения опыта и повышения профессионального реноме зарплата возрастает до $80 тысяч. В последнее время Лондонская школа дворецких Айвора Спенсера, считающаяся лучшей в мире, начала готовить супер-дворецких, которым платят до $150 тыс. в год. Но это, что называется, штучный товар, за «шлифовку» и «доводку» которого заказчику не жаль выложить серьезные деньги. Супер-дворецкий - это что-то типа Джеймса Бонда, если бы ему довелось работать в сфере VIP-обслуживания.

В России ситуация несколько иная. Здесь человек, ведающий всем домашним хозяйством и управляющий штатом прислуги, обходится от двух до пяти тысяч долларов в месяц. Все зависит опять-таки от опыта и профессиональных качеств, под которыми понимаются самые разнообразные навыки и человеческие свойства - вплоть до мимики и интенсивности потоотделения.

Так кто же он, дворецкий, - этот не вполне еще понятный для россиян социальный типаж, известный нам, главным образом, по классическим английским романам да скандалам в благородных семействах? Так ли он предан и благороден, как Бэрримор из «Собаки Баскервилей» Конан Дойла? Или комичен, как Дживс, которого Вудхауз «поселил» в дюжине своих романов? А, может быть, вероломен, как дворецкий принцессы Дианы, решивший к ужасу британской королевской семьи, подзаработать мемуаристикой?

На Британских островах, где и зародилась эта профессия во времена Средневековья, дворецкие были самыми преданными господам люди. Именно им дворяне вверяли свою жизнь, поскольку те ведали винными запасами, а вино, как известно, вероломные заговорщики нередко использовали не по назначению, подсыпая в него добрую толику яду. Когда рыцарь, облачившись в боевые доспехи, отправлялся в длительный крестовый поход, то он оставлял замок на батлера, то есть виночерпия. По мере возрастания управленческого авторитета батлеров изменялся и их социальный статус - они превращались в профессиональных управляющих поместьями с широким кругом как обязанностей, так и прав.

Средневековые батлеры по части нравов не сильно отличались от своих господ. Таких, как, скажем, король Ричард Львиное Сердце. Сильно опоэтизированный потомками, он в действительности был вероломен, необуздан, необразован, свиреп. С легкостью давал слово и с той же легкостью брал его обратно. Именно такие нравы царили и в среде рыцарствующей аристократии. Понятно, что управлять хозяйством в подобных условиях приходилось самым энергичным образом: не столько словом и жестом, сколько криком и побоями.

Когда же Британская империя стала могущественной и стабильной, когда над ней не заходило солнце, когда появилось слово «джентльмен», и дворецкий приобрел импозантно-благородные черты. Произошло это в XIX веке, в Викторианскую эпоху. Наиболее точно этот тип людей охарактеризовал Торнтон Уайлдер в романе «Теофил Норт»: «Через два дня меня, по обыкновению, встретил у двери дворецкий, представительный, как посол, но скромный, как личный секретарь посла». Даже удалившись на покой, батлеры сохраняют свой колорит, въевшийся в них, словно сигарный аромат в обивку викторианского кресла. «Мужчины обычно оставались в баре, но иногда к миссис Крэнстон присоединялся очень старый и похожий на мощи мистер Дэнфорт, тоже англичанин, который служил - величественно, без сомнения - дворецким в больших домах Балтимора и Ньюпорта. Память у него ослабела, но его еще приглашали время от времени украсить своим присутствием буфет или холл», - читаем у того же Уайлдера.

И еще одна цитата, свидетельствующая о приверженности дворецкого традициям, нарушение которых доставляет ему ни с чем не сравнимые страдания. На сей раз из романа Пэлема Гренвила Вудхауза: «Прекрасный портрет леди Флоренс Крэй, сэр, - сказал Дживс. - Я видел ее сиятельство последний раз два года назад. Я некоторое время состоял в услужении у лорда Уорплсдона, но вынужден был отказаться от места ввиду желания его сиятельства обедать в вечерних брюках, фланелевой рубахе и охотничьей куртке».

В середине 1990-х годов несколько весьма влиятельных в России людей выписали из Лондона специалистов высокого класса, которые начали с энтузиазмом управлять штатом прислуги и превращать дома в заповедники комфорта. Однако вскоре выяснилось, что хозяева и дворецкие друг друга не понимают. И отнюдь не из-за того, что родные языки у них разные. Главная проблема заключалась в различиях менталитета, и англичане не могли, как ни старались, понять загадочную русскую душу. Ведь дворецкий должен не столько исполнять распоряжения, сколько угадывать желания хозяина, упреждая их. То же самое относится и к общению дворецкого с подчиненной ему прислугой, которую ведь тоже надо понимать, чтобы использовать оптимальным образом, избегая конфликтов и затаенных обид… В результате все выписанные из Лондона профессионалы вернулись в свой Туманный Альбион.

Из этого недоразумения вытекает вполне естественный вывод: наиболее разумно использовать в российских домах дворецких отечественного происхождения. Но при этом они должны быть, естественно, не дилетантами-самоучками, а люди, прошедшими специальную подготовку. И таковые у нас имеются. Уже шестой год в Москве функционирует «Школа дворецких», которая готовит специалистов нужной квалификации.

100-часовой курс стоит 92 тыс. рублей. Плюс 12 тыс. за смокинг - его наличие создает в учебном классе должную атмосферу, а в дальнейшем, при поступлении на работу, смокинг используется в качестве «спецодежды». В школу принимаются далеко не все. Во-первых, действуют возрастные ограничения - не моложе 28 и не старше 50. Во-вторых, - и это самый сложный барьер, который необходимо преодолеть на собеседовании, -- потенциальный дворецкий должен обладать конкретным набором личностных качеств. Одно из главных качеств - чувство собственного достоинства, путаемое многими с самомнением, напыщенностью, заносчивостью и прочими производными комплекса неполноценности. Руководствуясь этим чувством, дворецкий способен установить подлинно гармоничные отношения с хозяином, когда он способен удовлетворять любую его прихоть без ущемления своего эго, без всякого раболепия. Отношения хозяин-дворецкий должны основываться на взаимном уважении.

Требования, предъявляемые к психологическим качествам дворецкого , или, как его официально называют, управляющего, обширны и разнообразны. Все это тестируется и корректируется и в школе в процессе обучения, и в кадровых агентствах при исполнении заявки нанимателя.

Благонадежность или верность долгу. Хозяин должен быть абсолютно уверен в том, что управляющий ни при каких обстоятельствах не способен нанести вред его семье, присвоить средства, выделяемые на ведение хозяйства или каким-то иным образом реализовать свои корыстные интересы за счет работодателя.
Способность хранить секреты и резко отрицательное отношение к собиранию и распространению сплетен. Качество, несомненно, крайне важное для того, кто занимает высокое положение в обществе. Однако каким бы «кремнем» ни был управляющий, не мешает подстраховаться. В США, например, при заключении трудового контракта специальный раздел посвящается ответственности нанимаемого за разглашение конфиденциальной информации финансового или личного характера. Оговаривается и размер выплачиваемой неустойки, а также покрытие судебных издержек.
Артистизм в сочетании с отсутствием стремления «сорвать аплодисменты». Хорошо, когда приглашенные на фуршет гости отмечают импозантность управляющего, ловко распоряжающегося официантами и ненавязчиво дирижирующего ситуацией. Но вряд ли устроившей мероприятие семье придется по душе, если он начнет утверждать себя в качестве «гвоздя программы».
Умение сохранять дистанцию. По прошествии определенного времени в семье может сложиться столь теплое отношение к управляющему, что кто-то невольно начнет отождествлять его со старшим братом, кто-то с дядюшкой, кто-то с племянником. В такой ситуации дворецкий не должен забывать, что пребывание в симпатизирующей ему семье является для него работой, которую необходимо исполнять неукоснительно и безукоризненно. Возможны и более сложные ситуации, когда юные отпрыски женского пола могут в него влюбиться, как в отрочестве влюбляются в учителей, актеров и спортсменов. В таких случаях от управляющего требуется особый такт и незаурядная деликатность.
Нейтралитет. В каждой семье порой возникают трения. К управляющему иногда апеллируют как к третейскому судье, дабы самоутвердиться в своей правоте и найти поддержку. Управляющему ни в коем случае нельзя принимать чью-либо сторону, дабы не подливать масло в огонь. Лишь строгий нейтралитет способствует умиротворению нравов и погашению конфликта.
Беспристрастность и чувство справедливости. Это свойство характера необходимо для управления штатом прислуги. Когда гувернантки, горничные, повара, садовники, водители понимают, что у их шефа, каковым является управляющий, нет ни любимчиков, ни козлов отпущения, когда со всех спрашивается одинаково и всем одинаково воздается, то это стимулирует рабочий процесс и исключает интриганство и наушничество. Что на пользу и дому, и обитающей в нем семье.
Хорошая реакция, логическое мышление и несуетность при принятии решений и их исполнении. Вполне понятно, что эти требования можно применить к представителям подавляющего большинства профессий. Без этих качеств хорошего специалиста быть не может. Ну, а управляющий должен быть непременно хорошим, в противном случае жизнь нанявшего его семейства наполнится бессмысленными и нелепыми проблемами.

Директор «Школы дворецких» Вадим Овчинников полагает, что более всего психологическому портрету идеального мажордома соответствуют бывшие военные, руководящие сотрудники банков и бывшие работники дипломатических служб и зарубежных представительств. Кстати, люди, снявшие погоны, в этом бизнесе ценятся во всем мире. В позапрошлом году вышел в отставку старший дворецкий Белого дома Гэри Уолтерс, «переживший» на своем посту семерых президентов США. До того, как на этот пост его назначил Рональд Рейган, Уолтер был сотрудником Секретной службы США.

Профессиональные обязанности управляющего домом, имеющего высшее образование - управленческое или инженерное, можно определить одной фразой: он должен делать все, чтобы в доме был комфорт. Сюда входит и подбор штата прислуги и такое управление обслуживающим персоналом, чтобы хозяева лишь догадывались о существовании горничных, поваров и садовников. Кроме дворецкого напрямую общаются с представителями семьи лишь гувернеры и гувернантки, воспитывающие детей.

На управляющего полностью возложена забота о функциональном состоянии дома как инженерного сооружения со всеми коммуникациями и прилегающими территориями. Он подбирает и закупает необходимые для ремонта материалы, нанимает строителей в случае большого объема работы, выбирает провайдера для получения наилучшего доступа к мировым информационным каналам. Продовольственное снабжение также в его компетенции. Как и обеспечение семьи повседневными предметами - салфетками, газетами и журналами, бытовыми химикатами, парфюмерией, средствами для ванны. Он подбирает фонотеку и библиотеку. Сервирует стол для обычных трапез и камерных семейных торжеств, а во время крупных приемов составляет меню, разрабатывает музыкальную программу и следит за тем, чтобы ни один из гостей ни в чем не нуждался.

Управляющий организует поездки членов семьи как внутри страны, так и за границей: причем не только приобретает билеты и заказывает отели, но и сопровождает их во время отдыха, деловых поездок или шопинг-туров. Ведь управляющий должен быть еще и экспертом по части высокой моды, ювелирных изделий и антиквариата. Если у него просят совета по поводу той или иной покупки, он даст исчерпывающую консультацию. Если же совета не просят, то управляющий проявит деликатность и не прокомментирует покупку, сколь нелепой она бы ни была.

При этом профессия налагает на него педагогические обязанности. Ненавязчиво, не ущемляя самолюбия, дворецкий деликатно дает понять, каковы правила поведения за столом, в чем отличие хорошей живописи от плохой, почему классика вечна, а попса преходяща и подвержена быстрой порче, какой фильм необходимо посмотреть обязательно, а на какой не стоит тратить время…

Дворецкий - визитная карточка дома, его лицо, по которому гости составляют мнение о хозяине и его семье. Его внешний вид, манеры и речь безупречны до такой степени, что о нем вполне можно сказать: представительный, как посол, но скромный, как личный секретарь посла.

Другое